Перехожу на личности

Да, да. Пишу первый фик о Джареде и Колине. Вернее, он уже почти готов. Новых идей - куча, но пока больше о Гефе и Александре.

---

новый фик

Ложе на троих

И пусть в моих поступках не было логики,
Я не умею жить по-другому...

"Виагра" - "Притяженья больше нет"

Уже близилось утро, но дворец и жители всего Вавилона, охваченные бурным весельем, не спали. Так и должно быть, когда свадьбу сыграл царь царей – Великий Александр, на этом сошлись все. Вино лилось рекой, сотни баранов, быков тащили на убой, дымились жаровни, кипели котлы. Возгласы, смех, вскрики, пение, разговоры, смешались в один нестройный хор. Весь Вавилон был объят огнями, издалека казалось, что в городе бушует пожар.
Александр наконец покинул зал для пиршеств, где праздновал свою женитьбу в кругу приближенных. Его голова была совсем ясна, хотя он со всеми многократно поднимал кубок за очередной тост. Но по – спартански воспитанный, противник всяких излишеств, он только пригублял вино и неизменно отставлял чашу в сторону.
Недавно Александр с удивлением понял, что в обычае эллинов разбавлять вино простой водой имеется рациональное зерно, ведь вино, немного теряя во вкусе, не сказывается пагубно на здравом смысле и рассудке человека. А кто, как не царь, должен всегда быть в трезвом уме.
Роксана будет ждать его в своих покоях, чтобы свершить с ним таинство первой ночи. Она невинна и чиста, как весенний цветок. Когда царь увидел ее танцующую, такую гордую, неприступную, но вместе с тем жертвенную, то понял, что именно ее нужно сделать своей женой. Вопрос о наследнике сильно занимал Александра и эта молодая здоровая цветущая девушка, несомненно, прекрасно подходит, для того чтобы выносить будущего ребенка. Хорошо и то, что она незнатного рода, не привыкла к роскоши и не любит ее, как и сам царь. Не то что одалиски из гарема Дария, которые привыкли нежиться на бархате и шелке, поглощая лучшие вина и изысканные сладости с аппетитом здоровых мужчин, развлекая себя смакованием нелепых дворцовых сплетен и разговорами ни о чем.
Александр очень хотел сына и уповал на милость Геры, нисколько не сомневаясь, что у него родится мальчик. И только одна мысль не давала покоя Александру – Гефестион.
На свадьбе, пока исполнялись вперемешку мудреные длительные эллинские м персидские ритуалы, Гефестион, как всегда, был рядом. Но Александр понимал, зная своего любимого как себя, что тот переживает невыносимые муки ревности. Он во всем был верным помощником царя, с радостью бравшимся за самые трудные поручения и блестяще выполнявшим их. Никто так не поддерживал Александра во всех его начинаниях, как Гефестион – сдержанный, терпеливый, немногословный, - хорошо умевший успокоить и ободрить друга рассудительными речами. Но он становился совершенно другим, когда дело касалось любви, его любви к Александру. Если бы его филэ была нужна жизнь Гефестиона, тот сын Аминтора в одночасье пожертвовал бы ею, но единственное, в чем Гефестион проявлял гранитное упрямство, - он ни с кем не мог делить Александра, будь то мужчина или женщина, ослепляемый ревностью. Александр прекрасно помнил об этом, и в те не столь уж частые встречи, когда Гефестион, у которого тоже хватало дел, как и у царя, навещал его, то ночь, пусть и короткая, всецело принадлежала им, даже Багоас удалялся ночевать в свои комнаты, хотя Александр в последние месяцы уже не мог обходиться без общества этого очаровательного юного перса.
Привыкший к стремительному шагу Александр оказался в гареме намного раньше, чем следовало бы. Он отпустил свиту, так как менее всего нуждался в ней сейчас, и прошел в большую ослепительно роскошную спальню. Он так ждал этого часа, когда сможет зачать наследника – будущего властителя всего мира, и в нетерпении ходил из угла в угол, ожидая Роксану. Но грустные думы о Гефестионе не хотели оставить его. Где он сейчас? Снедаемый болью, вынужденный напускать на себя радостный вид...
И вдруг в спальне, закутанный в длинный плащ бесшумно появился сам Гефестион, будто услышав мысли Александра.
- Гефестион,- выдохнул Александр, - как ты попал сюда?
- Я все – таки военачальник и твой ближайший друг, ответил тот с полуулыбкой, хотя явно ему было совсем невесело, - какая стража не пропустит меня? Мои воины порой склонны повиноваться больше мне, чем приказам царя, а они сегодня как раз на часах.
- Гефестион, я знаю, что тебе очень больно, как было бы и мне, но помни: я теперь владыка огромной страны. У меня есть обязательства, которых никто не в силах изменить. Еще в детстве моя мать говорила, что царь никогда не должен путать свои чувства со своим долгом. Гефестион, я все равно люблю только тебя, эта женитьба – всего лишь обычай, а все что мне нужно – наследник, ты же знаешь.
По лицу Гефестиона было видно, что острая ревность жестоко борется с его разумом. Наконец, достав из широких складок маленький узелок, он развернул его и показал на раскрытой ладони Александру золотое кольцо со ярко - красным рубином, мягко переливающимся при свете ночников.
- Я нашел его в Египте... Торговец, продавший его сказал мне, что это кольцо древнее богов и помнит еще времена, когда человек поклонялся солнцу и звездам. Александр, думая о тебе я всегда вспоминаю солнце и молюсь, чтобы ты и дальше продолжал греть нас своим теплом.
Помолчав, Гефестион добавил с несвойственной ему робостью.
- Я читал хроники персидских историков. Где – то существовал обычай, что на свадьбе жених и невеста должны обмениваться кольцами. Сегодня ты женился на девушке, но позволь мне надеть это кольцо на твой палец вместо нее, ибо для меня ты больше, чем друг, любимый, супруг и брат вместе взятые.
Александр, задохнувшийся от непередаваемой нежности, протянул руку, и Гефестион благоговейно надел перстень на палец свего филэ. Александр порывисто обнял друга и поцеловал в такие знакомые теплые губы.
- Я желаю тебе сына, о величайший из людей. И я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что, - прошептал Гефестион. В эту же секунду в спальню вошла Роксана.
Общее замешательство длилось недолго. Александр не зря остановил свой выбор на этой девушке: дочь гор, она пусть и не разбиралась пока в тонкостях дворцовых приличий, навязываемых ей евнухами, но ее природный ум и такт значили сейчас куда больше. Мгновенным жестом она приказала служанкам удалиться. Александр усмехнулся про себя: как быстро человек привыкает повелевать и как неохотно – повиноваться.
- Кто этот человек? - спросила Роксана, старательно выговаривая эллинские слова. Уроки с приставленным к ней педагогом не проходили напрасно, хотя произношение новоиспеченной жены Александра еще было далеко не четким.
- Рокшанек, - мягко сказал Александр, совладав с минутным смущением , в свою очередь по – персидски, - это Гефестион. Он то же, что и я. Мы наделены одной душой.
Роксана, конечно, была наслышана о наклонностях царя во многом стараниями его тайных злопыхателей, которые, увы, тоже имелись во дворце, поэтому отношения Александра с Гефестионом были расписаны самыми невыгодными красками. Но вот странность – она почувствовала невольное доверие к Александру, а все что говорили раньше показалось пустыми сплетнями, рожденными мелочной завистью и злостью, как и было на самом деле.
- Гефестион, обратился к попытавшемуся незаметно уйти другу Александр, - ты останешься со нами.
Тот опешил. Даже он иногда терялся перед поступками своего филэ. Нет, действительно Александр - не сын покойного царя Филиппа, а Зевса, и ход его мыслей непостижим даже Гефестиону.
- Да, - продолжал Александр, убеждая, скорее, себя, - ты всегда был мне опорой, ты прошел все сражения и трудности рядом со мной. Ты имеешь право разделить мою радость – радость зачатия наследника - больше, чем кто – либо другой. Это будет наш наследник, а ее чрево, - тут Александр слегка мотнул головой в сторону Роксаны, - лишь станет его начальным пристанищем.
Роксана напряженно вслушивалась, но Александр слишком быстро говорил на койне, и она не смогла уловить сути, кроме нескольких простых слов.
- Александр, ты царь, и волен не отчитываться в своих действиях ни перед кем, но подумай, какие разговоры пойдут по городу.
- Гефестион, я так решил, и мне нет дела до мнения остальных. Эту ночь мы проведем втроем.
Последние слова Александра прозвучали с незыблемой твердостью, и дальнейших возражений от сына Аминтора не последовало. Гефестион все еще сомневался, но его сердце пело: он будет здесь, с Александром, вместо того чтобы целую ночь бродить неизвестно где во власти горьких дум.
Тут Александр обратился к выжидательно стоявшей Роксане.
- Рокшанек, он останется с нами, и мы вместе вкусим наслаждения любви, - Александр намеренно называл ее сейчас персидским именем, зная, что оно означает "звездочка" и пытаясь тем самым немного смягчить явную растерянность девушки, ободрить ее.
Роксана не знала, что и думать. Задолго до этого мать, старухи из гарема и многочисленные родственницы постарше терпеливо наущали ее, что и как будет в брачную ночь. Они также говорили, что, кроме мужа, ни один мужчина не должен увидеть даже босой ноги ее, а тут в брачную ночь она обнажится перед двумя мужчинами, еще толком не зная, что ее ждет. Глаза девушки против воли наполнились слезами.
Александр, взволнованный этим, подошел к Роксане и ласково обнял ее, давая понять, что для слез причин нет.
- Все будет хорошо, моя Рокшанек, доверься нам.
Довольно быстро Роксана успокоилась и даже устыдилась своей слабости. К чему слезы, когда ее избрал властелин целого мира? Она должна сегодня подарить ему свою душу и тело. А если он хочет, чтобы и кто - то третий разделил с ними ложе, то не ей - покорной рабе Александра - судить об этом.
Александр, взяв Роксану за руку, подвел к широкой богато убранной кровати и осторожно поцеловал, памятуя, что девушку ждет первая в ее жизни близость, поэтому торопиться не следует. Утвердительно кивнув Гефестиону, Александр снял одежды с Роксаны и скинул свои. Ее тело было в самом расцвете юности прелестных форм. Пунцовая от смущения, Роксана стояла, не смея поднять глаза, когда Гефестион, как и Александр, не ведали стеснения собственной наготой. Гефестион также отметил, что Роксана очаровательна, хотя ни единого позыва страсти к ней он не ощутил, навеки покоренный Александром. И сын Аминтора здесь ясно понял, зачем именно он был нужен: ведь и царя не трогала женская красота. Да, Гефестион должен воспламенить желание Александра.
- О мой царь, ради тебя я готов на все, - проговорил он вслух, забывшись.
Александр, широко улыбнулся, довольный тем, что Гефестион все воспринял как должно. Он притянул к себе друга и горячо вымолвил.
- Мой Патрокл, кто сравнится с тобой в благородстве? Клянусь Олимпом, я боготворю тебя.
За этими словами последовал продолжительный поцелуй, заставивший Роксану опять смутиться. Но Александр умышленно сделал это, чтобы она чувствовала себя раскованнее относительно его и Гефестиона.
Девушка, глянув на них, не могла не признать, что оба очень привлекательны, и наверняка имели много воздыхательниц, не смевших рассчитывать на внимание.
Разомкнув объятия друга, Александр одной рукой привлек Роксану к себе, и все трое опустились на ложе.
Александр припал к губам Роксаны, хранившим терпкий свежий вкус юности. Она, закрыв глаза, несмело ответила на поцелуй, пытаясь понять, нравится ей это или нет.
Гефестион, гладя плечи Александра, проводил языком у основания его шеи. Да, царь не ошибался, потому что именно умелые прикосновения друга сейчас пробуждали его страсть, а не Роксана, которая за отсутствием опыта не умела еще распалить и насытить вожделение мужчины. Впрочем, дальше доброго и бережного отношения к ней, как к матери будущего наследника, чувства Александра никогда не заходили.
Ловкие руки Гефестиона тем временем начали привычно возбуждать любимого, как и сотни раз до этого, Хорошо изучивший своего филэ Гефестион буквально сводил его с ума уверенными движениями своих ладоней. Александр в полузабытье шептал тысячи нежных имен, обращенных к Роксане и Гефестиону.
Девушка с удивлением подумала, что эта любовь, которая прежде казалась ей постыдной и грязной и страшила ее, на самом деле так же прекрасна, ведь все равны перед Иштар. Это чувство превыше всего, ему неведомы никакие запреты; Роксана почувствовала, насколько сильно оно между Александром и Гефестионом, поэтому ей следует лишь благодарить царя за то, что он поступился хотя бы малой частью этой всепоглощающей любви ради нее.
Неожиданно для себя Роксана потянулась к Александру и поцеловала его, едва коснувшись губами края его рта, словно перед ней было высшее существо, которому можно только поклоняться.
Александр, как нико умевший ценить искренний порыв, снова одарил Роксану долгим поцелуем. Его рука объяла грудь Роксаны, скользнула по нежной коже спины, по горячим бедрам. Он уже не сомневался в верности свего выбора.
Александр тогда с благодарностью вспомнил о матери, которая однажды ухитрилась подослать ему красивую гетеру. И хотя душа Александр уже безраздельно принадлежала Гефестиону, его тело сдалось чарам искуснейшей жрицы любви, преподавшей юному царю урок, как насладиться женщиной. Сейчас этот опыт был как нельзя кстати.
Гефестион между делом не прерывал своего занятия, И Александр понял: пора. Дав другу знак отстраниться, царь, опираясь на локти, чтобы избавить Роксану от тяжести, решительно атаковал ее девственность.
Она вскрикнула, но храбро подалась навстречу, и вскоре с невинностью было покончено. Александр двигался в быстром темпе, но вдруг замедлился и, повернув голову к Гефестиону, сказал.
- Чего же ты ждешь, мой филэ?
Гефестион, не отрывавший взгляда от обнаженного тела Александра, вид которого по- прежнему мгновенно возбуждал сына Аминтора уже и десять лет со дня их первой близости, не заставил себя долго ждать.
Найдя удобную позицию, Гефестион неторопливо проник в Александра, и они втроем продолжили путь по тропе наслаждений. Царь не мог сдержать стонов, как и Гефестион, и Роксана. Под двойным напором ей было теперь тяжеловато, но удовольствие с лихвой компенсировало все. Гефестион был на вершине блаженства, как всякий раз, обладая своим обожаемым филэ. Александр, пожалуй, испытывал самое острое наслаждение, поскольку дарить и получать любовь одновременно было прекрасно.
Наконец многомилостивая Афродита увенчала это безумие ослепительным оргазмом, захлестнувшим каждого из них. Александр ощутил, как напряглось тело Роксаны и как он сам в мощнейших конвульсиях залил семенем ее чрево, пока Гефестион извергался в него.
Через некоторое время, когда утих бешеный стук сердец, они лежали молча на одном ложе. Александр не пустил Гефестион, хотевшего уйти, рассудив, что ему наравне с Роксаной принадлежит эта ночь.
Когда обессиленная, она уже крепко спала, доверчиво положив голову на плечо мужа, Александр повторил ранее сказанное.
- О моя любовь, это будет наш общий наследник.
Гефестион не ответил, он был слишком счастлив, чтобы говорить, и, просто благодарно поцеловав Александра, обнял его и стал засыпать...

---

Sudba fikraiterskaya

Seichas pishu novy fik v stihah, no ne gekzametrom, k chemu ya yesche vernus. K pyatnitse budet gotovo. S bolshim naslazdeniyem citayu novye fiki..